Борис НЕМЕНСКИЙ (Москва, Россия)
Академик Российской академии художеств,
Народный художник России,
лауреат Государственных премий СССР и России, профессор.

---

 

 

Эту статью в данный сборник научных трудов я решил написать заново. Многое за эти годы парадаксально обострилось. Именно поэтому заглавие и содержание так же обостряю вводом термина-образа — «идеология гламура». Свою последнюю в жизни статью ярчайший писатель XX века Чингиз Aйтматов озаглавил «Великий замысел и злой умысел». Точнее и проще состояние современной культуры, противостояние в ней человечности и бесчеловечности определить невозможно.

Для серьёзного анализа этого парадокса, естественно, недостаточно будет и диссертации. Я же хочу сделать почти невозможное — в небольшой статье разъяснить своё видение этого явления и связь этих проблем с нашим пониманием задач учебного предмета искусства в школе.

Ведущим постулатом искусства в жизни, а также нашей программы и учебников искусства является простейшая мысль: искусство выражает и строит эмоционально ценностное, т.е. духовное отношение человека к миру. Не мастерство, искусность в той или иной сфере, а именно ценностный смысл существования искусств в человеческом обществе является для нас стержнем понимания проблемы и основой наших действий. Любые знания и навыки, а без них невозможно, являются лишь средством и инструментом решения проблемы.

Да, «наивные» человеческие чувства любви, нежности, достоинства, презрения и т.д. являются сутью искусств. И каждое из них в своих пределах решает эти задачи, но, решая их, они строят человеческие отношения, строят тот или иной фундамент современного человеческого общества.

Однако именно сегодня происходит обострение, даже сбой этих связей, требующих новых подходов педагогического сообщества, новых пониманий сложных, а сегодня даже драматических взаимоотношений искусства и нравственности. Я полностью согласен с мыслями писателя Михаила Веллера [1], сказавшим, что сегодня «перестала идти речь о том, что называется традиционными ценностями. Если мы, например, вспомним, что слова «честь», «достоинство», «мораль», «разврат», «целомудрие», в принципе вышли из употребления и в словарях может быть стоят с пометкой «арх.» — архаичное, то нам многое становится яснее». Видно, защитник этого слома многовековых основ человеческой культуры постмодернистской писатель Виктор Ерофеев (его брат, руководя современным отделом Третьяковки, эти позиции материально «претворял вытеснением форм неактуального, традиционного искусства — «актуальным») утверждает, что когда мы говорим негативно о мате, то это просто «наше собственное отсталое сознание». Это «архаичное сознание очень часто мешает строительству нашей цивилизации, модернизации страны». Он считает критерием нашей отсталости от цивилизационного мира то, что никак не можем преодолеть элементарный барьер: «мы все равно, услышав матерное слово, воспринимаем его как пощёчину» [2]. Действительно возмутительно! Мешаем прогрессу человечества. Мат — ведь это нормальный, даже престижный, современный разговорный язык! Подобная подмена ценностей активно пропагандируется прогрессивными деятелями искусств. Представляю такой диалог у классной доски: «Я, Мария Ивановна, … … … твою мать, нашёл прекрасное решение поставленной задачи». Как современно, прогрессивно… Ура! Ерофеевы торжествуют? Цивилизация! Почему в школах до сих пор не так ? … Отсталость России.

Да, все искусства, не только слово, отражают духовные, эмоционально-ценностные отношения к миру. Но — какие? Не стоит ли вглядеться и в современное искусство и задуматься, если, конечно, мы не поверим Ерофеевым, об уровне и характере, сегодняшнем использовании искусств в образовании. Да, искусство — незаменимая, но обоюдоострая сила утверждения любой (любой!) идеологии. Какой идеологии оно будет служить сегодня — «архаичных» человеческих ценностей или новых, прогрессивных, матерных?

Так называемые архаические человеческие ценности в той программе, которую я представляю, господствуют под лозунгом «сопереживания человека человеку, человека обществу, человека природе».

Да, мы настойчиво, через призмы программы и учебники всех классов, проводим эту мысль как фундамент отношения искусства к жизни. Кстати, эту «философскую» проблему вполне реально с первых же классов раскрывать перед ребёнком. Это ведь проходит через все искусства всех народов, всех веков. И заложено, на мой взгляд, в родовой памяти общества. Уже во втором классе, через простейшие практические задания, нам удаётся раскрывать ребенку эти непростые истины. Ведь ни один ребёнок не нарисует одинаково Бабу-Ягу, Царевну-Лебедь, не украсит одинаково парусов доброго, праздничного сказочного флота и флота злого, пиратского. Это все живёт в подсознании каждого человека, естественно, и ребёнка. Нам нужно только перевести это в осознанность и вести такую линию дальше. Постепенно, от года к году, в учебниках мы усложняем эту тему. Уже в четвёртом классе даём целый ряд практических заданий — подчёркиваю, познание искусства «в кончиках пальцев» — заданий на сопереживание. Сопереживание иным чем твоё (моё) видение красоты мира. Уподобляясь художникам иных национальных культур, так не похожих на твою, ты интуитивно, через подсознание, через личное практическое творчество, впитываешь их видение, начинаешь его не просто понимать, но — чувствовать — его именно проживать, сопереживать. А дальше, через «великие темы искусства», через соучастие, через собственное творчество, то есть через практическую деятельность шаг за шагом приобщать к — да — традиционным, «архаичным» человеческим ценностям разных народов, сперва через их понимание красоты природы, одежд, построек своих народов, а потом к единым их представлениям — родовым, человеческим — о высших духовных ценностях.

Всё это получается на практике. Конечно, если это понимает педагог.

Однако, жизнь вне школы, вне урока искусства, сегодня сложнее. Разные Ерофеевы в разных искусствах и особенно через зрелищные, через телевидение — утверждают иную — да, именно идеологию. Эта циничная «матерная» идеология сегодня выступает в форме прелестей «гламурной», в форме пропаганды ценностей гламура, как высшей красоты. Красоты богатых тусовок, богатых квартир, одежд и презрения к тем, кто не может за бокал шампанского заплатить тысячи баксов. Идеология гламура — идеология презрения к «быдлу». Ты достоин чтобы не быть им — добудь любыми средствами. Ксюша Собчак и ей подобные идеологи яростно и вполне финансово обеспечено проводят эту идеологию в жизнь — через СМИ, журналы, газеты. Но гламур — это презрение плюс жестокость. Вот передовая, идеологическая статья из журнала «DAZED» музея современного искусства: «Политкорректность сдохла. Гуманизм отдыхает. Пацифизм и толерантность остались по ту сторону миллениума. Миру, покрытому шрамами терактов и вооруженных конфликтов, миру, стоящему на пороге очередной волны дезинтеграции и экономических кризисов, требуется общество нового типа. Спартанцы, презирающие смерть. Самураи, равнодушные к страданиям — как к чужим, так и к собственным. Новому миру нужны люди, душевное равновесие которых не способно пошатнуть деятельность экстремистов, серийных убийц, спецназа и истребителей-бомбардировщиков. Уже сейчас человечество, постепенно увеличивая дозу, делает себе прививки брутальности шприцом массовой культуры. Попробуйте вспомнить хотя бы один культовый фильм, где никому не выбивали бы зубы бейсбольной битой, никого не кромсали бы катаной и никому не размазывали бы лицо об асфальт. Или эффектный рекламный ролик, где никто не становился бы жертвой нетерпимости, сексуального доминирования и грубого обращения с животными. Или произведения современного искусства, в котором не фигурировали бы оружие, пятна крови и оторванные конечности. О видеоиграх можно вообще не упоминать. Когда обычный «пиф-паф» больше не вставляет, в дело идут гвоздодёры, огнемёты и циркулярные пилы. Цензура сдаёт позиции: то, что раньше не было дозволено даже Фреду Крюгеру и Терминатору, теперь не моргнув глазом вытворяют персонажи Тарантино, Родригиса, Элая Р Чхан-Ук Пака. А сцены гипернасилия от реанимированных поклонников Рэмбо и Хищника заставляют трепетать даже давнишних по-клонников кровавой жести. Символом современного масс-культа можно назвать розового медвежонка Gloomy Bear работы японского художника Чака Мори —этот милый медвежонок всегда изображается с окровавленной пастью и терзающим маленького мальчика, своего хозяина. Насилие в современной массовой культуре —это нормально. Насилие — это красиво. Насилие —это свежо. Насилие —это модно».

Да, жизнь уроком школьным не начинается и не оканчивается…

И, естественно, создаётся ситуация противостояния этих двух идеологий сопереживания человека —человеку и цинизма жестокости презрения к человеку.

Искусство всегда было, есть и будет полем спора, полем борьбы мироотношений, полем утверждения своих или подавленных ценностей. Причём не только духовного, но и материального, административного подавления, часто осознанной, часто и неосознанной поддержки пути вверх или пути вниз.

Как развивается ситуация в России?

Искусство в школе, например, будет её вести вверх к человечности или… вверх к материальному пониманию современной цивилизации?

Конечно, легко сказать, что ерофеевское искусство вообще не искусство, поскольку оно воспевает всё низменное, поскольку оно цинично. Да, Лев Толстой верно утверждал, что искусство вообще не обязано ничего доказывать —оно просто заражает своими чувствами и идеями. Можем ли мы сказать, что гламурное искусство не заражает? Ещё как заражает! И какой пиар, какая пропаганда на молодежь! Это искусство утверждает себя как единственно «актуальное», современное. А остальное —архаика, музейная пыль, антиквариат. Сегодня на вооружении огромные материальные и административные ресурсы. Не случайно, на Венецианском биеннале 2008 года Россия показала только «актуальное» и ни одной работы традиционного. «Наконец-то мы вышли на мировой уровень», —утверждали наши организаторы. Искусство сопереживания—        очеловечивает. Так сложилось исторически. Да, но искусство гламура и не претендует на это —оно вполне сознательно расчеловечивает. А вернее, это просто совершенно иное понимание человека —«ты —особый, ты должен обладать чувством личности как чувством исключительности и брать от жизни всё, не считаясь с другими». Ты этого достоин. Так строится реклама. «Как стать миллионером», «За стеклом», «Окна», «Слабое звено» —это искусство журналистики. Цинизм —как идеология? Подробный анализ его актуальных форм представления —тема скорее отдельной статьи. Здесь —о связях и того, и другого искусства с человеческими ценностями, которые принято называть нравственными (значит, они могут быть и безнравственными).

Возможно, я в этом убеждён, человечество вообще состоялось выделившись из животного мира, побеждая в нём « конкурентов» именно в силу развития  этого чувства—сопереживания как сопричастности человека человеку. Сопричастность вплоть до способности даже «жизнь отдать за други своя». И настоящая семья строится на этом «старомодном» чувстве. И племя, и народ, и государство и любое прочное человеческое сообщество, вплоть до профессионального, строится на этой «идеологии сопричастности», идеологии взаимной ответственности.

Все сообщества, где побеждал цинизм и индивидуализм «гламура» распадались, растворялись в иных. Можно проследить на примере государств —та же судьба Древнего Рима. «Ты этого достоин» —современная молитва этой идеологии.

Однако, не стоит понимать, что сопереживание лишь жертвенность во имя общих интересов. Здесь, естественно, вообще сопричастность к общим радостям и умение наслаждаться жизнью. Умение «с други своя» делить не только трудности жизни, но и свет её. Ханжество так же опасно, как и цинизм. А не две ли стороны одной медали?

Сегодня эти споры в обществе и в искусстве идут предельно напряженно. И две проблемы здесь, пожалуй, самые острые: отношение к труду и отношение к любви. Сегодня на наш «духовный рынок идей» сильно влияет всё, что происходит в этой области в западном мире, особенно в Америке. Всё идущее оттуда мы порой склонны, не рассуждая, воспринимать как идеал, как прекрасное (и в экономике, и в политике, и в нравственности, и в искусстве). Эротические фильмы, кровавые боевики, фильмы ужасов заполнили наши кино- и видеокраны, валом пошла секс-матерная литература, вытесняя всё иное.

Случайность? Разочаровавшись в своих прежних идеалов, мы готовы с ними отбросить все вековые накопления и мировой, и своей национальной культуры и броситься снова, «задрав штаны», искать иные идеалы и воспринимать их исключительно как идеалы подлинно свободного общества, подлинно свободного человека. И секс, и «золотой телец», как идеалы прекрасной жизни, тоже подвернулись не случайно.

Каждое общество из имеющихся тенденций отбирает то, что его ведёт к самосохранению, саморазвитию, процветанию или к самораспаду, деградации, гибели.

Сегодня мы ближе ко второму. Наивны те, кто думает, что прекрасное вне времени, внесоциально и поэтому всегда порождает подлинно нравственное поведение. Отнюдь! И быть того, к сожалению, не может.

Когда мы говорим о связях искусства и нравственности, то должны ясно осознавать, что искусство не инструкция, не наглядное пособие правильного поведения. Искусство не занимается инструктажом, а делает гораздо более значимую для нравственного формирования личности работу.

Искусство приобщает нас к огромному человеческому опыту поисков нравственных ценностей к находкам. К ошибкам (часто диким и трагическим, к изменяемости этих поисков от века к веку, от народа к народу, от одной общественной группы к другой.

Искусство очеловечивает не назиданием, оно не даёт рецепта правильного поведения. Оно открывает путь к освоению огромного многовекового людского опыта восторга и презрения любви и ненависти для формирования  собственного опыта отношений поисков сегодняшних сугубо личных критериев нравственного и безнравственного. Сугубо  личных… Всего общества.

Да, искусства способны развивать фантазию, творческую потенцию, музыкальный слух, колористическое, пространственное, композиционное мышление. И многое иное. Но сегодня для нашего общества (а может, и для всего человечества) искусства в общем образовании необходимы ради своей основной, ведущей функции — формирования эмоциональных критериев личности как стимула действий, то есть ощущения смысла жизни.

Педагогическое сообщество так и не хочет понять, что науки могут нам давать лишь средства для реализации этих идеалов в любом направлении. В любви! Как в самом человечном, так и в самом бесчеловечном [3]. И боже упаси подменять или ценности искусства: люблю или не люблю, сопереживаю или презирая…

И ценности эти именно в формировании представлений, убеждений о подлинной человеческой осмысленности своего отношения к жизни. Своего? Мы все песчинки? Но из них состоит человеческое общество.

Не пора ли об этом задуматься и самому обществу?

И школе — какое место преподавание искусства сегодня занимает в этом вечном споре за души людей?

Сегодня — никакого. Я говорю не об отдельных явлениях, а о школе как государственной системе.

Однако Россия начинает подниматься с колен. При всех наших недостатках не случайны были и наши огромные победы — и экономические, и военные, и достижения духовные. Пора перестать заниматься самооплёвыванием и способствовать силам самоуничтожения. «Гром не грянет — мужик не перекрестится». Я верю — настала пора. Гром гремит. Пора креститься и собирать камни. И в первую очередь камни нашей культуры, камни подлинно человеческого искусства. А в школе это ничем незаменимый фундамент нравственного становления.

Преступно продолжать разрушать этот фундамент.

Литература:

1. Веллер М. Литературная газета. 27 февраля 2008 г.
2. Ерофеев В. Литературная газета. 12 августа 2008 г. Круглый стол «Нецензурная словесность».
3. Очень советую прочесть «Колыбель для кошки» Курта Воннегута.

---

Источник:
Философия художественной культуры: традиции и современные тенденции: Сборник научных статей / Ред. Коллегия: Б.Н. Бессонов, И.А. Бирич, В.А. Волубуев. – М.: МГПУ, 2010. – 244 с.

Текст опубликован на сайте с разрешения Б.М. Неменского