Круглый стол «Актуальные вопросы детского художественного образования»
Каждый вечер после просмотров члены жюри 19-го Международного конкурса живописи и графики «На своей земле» и участники наблюдательной группы обсуждали увиденное, делились друг с другом мнениями по различным вопросам детского творчества и художественной грамотности. В ходе этих обсуждений выявилось пять вопросов, которые были вынесены на рассмотрение круглого стола, организованного 8 февраля 2024 г. в формате панельной дискуссии.
Следует ли оставить дополнительную тему, заявленную в условиях конкурса в 2024 году?
Следует ли оставить техники, заявленные в условиях конкурса в 2024 году?
Какова может быть степень самостоятельности ребенка и мера вмешательства педагога?
Как сочетать темы, задаваемые педагогом, и современный мир ребенка? Как при этом уйти от аниме?
Следует ли оставить дополнительную тему, заявленную в условиях конкурса в 2024 году?
Алексей Бельский:
Всякий конкурс международный, статусный, всегда меняется. Неважно какой это конкурс. Когда-то «Славянский базар» начинался как конкурс польской песни, а теперь перерос в нечто большее и с каждым годом меняется. Так и художественный конкурс «На своей земле» должен, несомненно, меняться.
Основная тема «На своей земле» хороша. Она привносит колорит разных стран. География может расширяться или сужаться, но от этого менее колоритным конкурс не становится. Дополнительные темы надо обязательно менять. На мой взгляд, если оставить тему «Театр», то в следующем году жюри вряд ли увидит кардинально новые сюжеты, ракурсы, то что сильно удивит. Поэтому задать новую тему, наверное, будет актуально.
Вопрос о смене темы «Театр» вызвал дискуссию среди участников круглого стола. Основная часть была за изменение, так как многие педагоги-художники считают тему исчерпавшей себя на ближайшие несколько лет, пока в школы не придет новое поколение учеников. Прозвучало также мнение о том, что тема может быть неисчерпаемой, если на нее смотреть не с позиции зрителя или наблюдателя, но с позиции участника процесса. В этом случае можно подтолкнуть к созданию эскизов костюмов, декораций, сцен спектаклей. В завершение дискуссии поступило предложение определить несколько больших тем, таких как «Моя семья», «Музыка», «Театр» и т.п., которые бы менялись каждые пять лет.
Следует ли оставить техники, заявленные в условиях конкурса в 2024 году?
Наталья Воронова:
Участники наблюдательной группы со стороны слышали обсуждения жюри о том, что самые искренние работы получились в карандаше, особенно у маленьких детей. Возвращение к этой технике для педагога очень удобно, потому что карандашом ребенку не надо искать краску новую или новый тон, можно объяснить, как набрать первый план, выделить героя, опять же карандаш стирается, его всегда легко поправить. Для маленьких детей это изумительная техника. Простой карандаш – это правильная штудия. Он может показать профессионализм и творчество детей более старших.
Ольга Лобанова:
Очень здорово, что появился карандаш. Если его оставить, в следующем году будет больше работ. В прошлом году был заявлен только коллаж, но коллаж – это сложная техника, возможно, поэтому мы не увидели развития. Педагоги берут эту технику, готовят работы, отправляют их на конкурс, анализируют те работы, которые получили награды, и, может быть, берут эту технику снова. Если ее оставить, может быть, мы увидим развитие, улучшение работ в этой технике, но мне показалось, что в прошлом году работы в коллаже были интереснее.
Янина Крукович:
Хочу сделать уточнение по поводу коллажа. В прошлом году собственно коллажа практически не было, были аппликации, но собственно коллажи были единичны. В этом году мы увидели больше коллажей, потому что были те, кто внимательно посмотрел видео с обзором от Анны Альбертовны. Мы обсуждали, что детям маленьким – 6, 7, 8 лет – давать коллаж не стоит. У меня такое мнение, потому что в этом возрасте дети ножницами не работают. Я предлагаю начинать работу с коллажем с 10 лет.
Всеволод Романков:
Эти две техники очень хорошо дополняют друг друга, потому что коллаж – это техника для старших, для анализа и для совместной работы с педагогом, а цветные карандаши очень хороши в младшем возрасте.
Что касается дополнения или изменения темы, например, у того же Михаила Лишанина много лет была тема «Кони», о которой знали заранее и к которой готовились. С другой стороны, фиксированная тема может натолкнуть на такую немного пренебрежительную мысль: «Вот есть конкурс в Беларуси, для него можно что-то подобрать». Еще один вариант, можно менять тему, но сохранять техники, заявить их как такие номинации своеобразные. Чтобы отличаться от невероятного количества «мусорных» конкурсов, нужно иметь стабильную «нитку», которая не только бы заключалась в гарантированно высоком уровне жюри, но и еще в ожидаемой для педагогов «тропке».
Сергей Гагаузов:
Я бы хотел внести некоторый диссонанс. Например, в нашей школе коллаж – это не только для взрослого. Но начинаем мы с того, что выкрашиваем бумагу, выкрашиваем ее в различные тональности, в различной колористической гамме. Мы сначала делаем коллаж не тематический, мы называем это цветной коллаж, когда ребенок пытается понять, что желтое бывает не только желтым, но еще бывает желтее, коричневее и т.д. Ребенок это делает не ножницами, мы рвем бумагу. Для того, чтобы у нас оставался контур мы рвем бумагу немножечко под углом, оборванная правильным образом бумага пальчики ребенка не режет, они пластичны. То есть детям это, наоборот, нравится.
Понимаете, аппликация и коллаж – это такие сложные вещи. Сделаем, по какой-то тематике – будет коллаж. Но я скажу, что аппликации наших маленьких детей (мы посылали их на разные конкурсы мира, именно на конкурсы аппликации) – это не аппликации, это коллажи, это можно интерпретировать по-разному. Здесь на конкурсе, я заметил, не дети виноваты. Я считаю, это пробел преподавателей. Они так преподают коллаж, они его так показывают, они его нам выносят на выставку таковым, они его таковым видят и отсюда сложность, а потом бывают неудовлетворены результатом, он им не нравится, самим же свой. Я считаю, что эта техника очень творческая, и мы видели очень много работ с хорошим задатком. Когда жюри смотрело работы, то были предложения то золото убрать, то серебро, то камни, но, если все это убрать, были бы замечательные работы. Поэтому я за коллаж, считаю, что он должен быть.
Модератор круглого стола Анна Выгонная также озвучила предложение китайских коллег о возможности рассмотреть технику акварели, как отдельную номинацию, так как это позволит приблизить китайское детское художественное творчество к нашим критериям. Представители оргкомитета конкурса приняли это предложение к рассмотрению. В заключение был поставлен вопрос о том, стоит ли сочетать технику и тему в условиях одного года. Однако участники встречи данное предложение не поддержали.
Какова может быть степень самостоятельности ребенка и мера вмешательства педагога?
Янина Крукович:
Среди работ, которые были на конкурсе было очень много таких, в которых автору заявлено 5-6 лет, но ощущение, что делал ребенок 10-летний, а то и старше. Понятно, что здесь была приложена рука учителя. Были работы, выполненные вроде бы ребенком постарше, но выглядели они, наоборот, как работы 5-, 6-, 7-летнего ребенка. Когда мы говорим о детях маленьких, да и о взрослых тоже, встает вопрос, какова роль учителя и какова степень вмешательства в тему, навязывания темы. Мы видели работы маленьких детей, в которых тема была совсем не по возрасту, и они решают такую тему (например, «Муки творчества», 9 лет, ребенок в черном углу белой точкой – прим. модератора).
Ребенок не мыслит так в таком возрасте. Получается, что педагог либо навязал тему, либо сам все решил, а ребенку дал либо закрасить, либо что-то еще незначительное сделать. Видеть руку учителя в детском рисунке просто недопустимо. Ребенок не проведет такую четкую линию, не положит так цвет, не напишет лицо. Поверьте, жюри видит, где штрих 6-летнего ребенка, а где кисточка 40-летнего педагога. Иногда доходило до того, что мы начинали сомневаться, есть ли рука ребенка в работе.
Всеволод Романков:
В этом вопросе есть две стороны. С одной стороны понятно, что ни в линогравюре, ни в сухой игле, ни в любой другой печатной технике без участия педагога и его работы обойтись невозможно. Это касается и многих других техник. Просто становится очень смешно (это не только особенность нашей школы, я бывал на многих конкурсах), когда педагоги дорисовывают глаза и лицо на работе ученика, а потом эту работу посылают на конкурс. Это общее место, такая классическая педагогическая ошибка.
Теперь о том, насколько можно продиктовать ребенку тему. Как мы с некоторым опытом обнаруживаем, работы, сделанные в совместном труде, выращенные, как дерево, усилиями двух сторон – какой-то замысел ребенка, идея его, а педагог знает, как этому ростку развиться, – получаются органически красивыми и по-настоящему детскими. Есть одно золотое правило, оно очень неприятно для учителей, но совершенно справедливо: все удачи и успехи ребенка – это удачи и успехи ребенка, а все недостатки и провалы – это недостатки и провалы педагога. Тут никуда не денешься, потому что не только совместно производится работа, но и производится отбор. Сами допустили, сами отправили эти работы на конкурс, значит сами за них и отвечаете, никуда от этого позора потом не скроешься, и, наоборот, от торжества можно получить удовольствие.
Что касается оценивания, то мы всегда стараемся этот вопрос решать максимально в пользу ребенка. Но польза для ребенка заключается в том, чтобы найти баланс между помощью и непосредственным участием в работе.
Юлия Агеева:
Правильно сказали, что иногда процент детского в работе гораздо меньше, чем процент взрослого вмешательства – педагог сел помогать и увлекся рисованием. С другой стороны, давайте вспомним, сколько раз члены жюри задавались вопросом «А где был здесь преподаватель?». Была абсолютно детская работа из Аргентины, автору которой 12-13 лет. Преподаватель в эту работу не «влезал» абсолютно. У всех она вызывала возражение, ведь это уже 12-13 лет. Были подобные работы и во взрослой группе. Педагог сложил полностью все полномочия с себя и сказал: «Твори как хочешь». Правильно подняли тему, должен быть баланс, педагог должен присутствовать, направлять, но не мешать. Это, наверное, самое сложное, работать по принципу «Не навреди».
Сергей Гагаузов:
В ситуации, когда педагог помогае ребенку, сильно увлекается, а потом эту работу оценивают, есть еще один момент: педагог вроде бы сделал там главное, но дети, и маленькие, и средние, и старшие, считают, что это их работа. Ребенок настолько быстро в это начинает верить, что потом даже удивляется, почему такая хорошая работа получает плохую оценку. Маленький ребенок не понимает, что, например, два мазка педагога сделали его крокодила похожим на чебурашку. Он не понимает, он уверен, что это работа его. А потом он со слезами на глазах удивляется такой низкой оценке жюри.
Татьяна Алферова:
Была работа, которую мы сняли из призовых из-за глаз, дорисованных педагогом. Оказалось, что он дорисовал глаза во всех работах – мы специально подняли работы этой школы, и это подтвердилось. Обидно, ведь потом ребенок может сказать: «Вы мне помогали, а я ничего не взял». Таким образом формируется недоверие к учителю.
Как сочетать темы, задаваемые педагогом, и современный мир ребенка? Как при этом уйти от аниме?
Всеволод Романков:
Как к этому относиться, решает каждый педагог индивидуально – включать ли какие-то рисованные истории или находить еще какие-то варианты. Но мы должны подойти к пониманию такой трагической мысли, что не бывает плохих жанров и стилей, бывают плохо выполненные работы. Очень важно осознать, насколько мы сможем свои критерии, ценности передать детям через обучение, чтобы они потом могли это использовать, а не совсем отказаться от того, что сделали предыдущие поколения. Навязывание чего-то, пририсовыванием глаз или заданиями по рисованию домиков и коромысел, вряд ли можно считать спасением. Наверное, надо идти путем взаимопонимания. Потому что язык культуры как раз позволяет находить понимание людям, может быть даже не владеющим языками друг друга, находить общие точки соприкосновения. Между поколениями связи точно нужно налаживать, нельзя, чтобы они разрывались.
Анна Выгонная:
Тут сказали про язык культуры. В этой связи я вспомнила, как работает Марина Фазанова (педагог из Гатчинской художественной школы – прим. ред.) с детьми. Там с ребенком работает вся семья, формируется мир культуры. Это еще одна большая тема. Я, например, благодарна своему педагогу в училище – Юрию Выходцеву, который, когда мы только начали учиться, спросил, что мы читаем, что знаем о географии, о том, о другом. На самом деле без этого не будет художника. Чтобы другой мир, кроме аниме вошел в мир детей и как-то пересекся с нашим миром, с миром педагога, невозможно обойтись без общей культуры и включения ее в работу. Как раз работа Марины Фазановой яркий пример этого подхода. У нее вся семья работает на композицию, формирование ребенка. Семья получает задание куда-то сходить, изучить определенные предметы в музее, узнать что-то по теме. Это уникальный опыт работы, который можно перенимать.
Обсуждая данный вопрос, участники круглого стола затронули вопрос владения педагогами тех или иных техник, в частности коллажа. Было также высказано мнение о том, что плохо выполненные работы по какой-либо теме или в какой-то технике отбивают охоту возвращаться к ней снова, почему и возник вопрос о смене темы и техники на конкурсе «На своей земле». В связи с этими комментариями представитель оргкомитета конкурса Наталья Святкина уточнила, следует ли продолжать практику подготовки видеообзоров конкурсных работ. Ее предложение получило единодушную поддержку.
Наталья Бачурина:
Так получилось, к сожалению, что конкурс столкнулся с этой проблемой. Плагиат – это выдавание чужой работы за свою, но в нашем случае скорее применим такой термин как «срисовка». Пара работ оказались очевидно срисованными с картины, именно не с фотографии, а с картины чужого авторства, причем очень-очень подробно, точь-в-точь. Возможно, среди работ есть еще такие же, но это были те, за которые я глазом зацепилась, я видела эти работы раньше, к тому же сейчас не составляет никакой проблемы найти подобную работу в интернете.
Конечно, добиться уникальности в современном информационном поле сложно, но все-таки, наверное, нужно предупреждать преподавателей, а через них и детей, о недопустимости плагиата. Не всегда педагог бывает виноват. Допустим, ребенок принес эскиз из дома, а педагог просто не знал, что это срисовано с чьей-то чужой работы. То есть детей обязательно нужно предупреждать об ответственности и говорить с ними о соблюдении и уважении авторских прав. Неприятные ситуации из-за этого возникают и на этапе раздачи наград.
Как пример одного из путей борьбы с плагиатом, приведу опыт конкурса «Моя Россия». На своей странице Вконтакте они постоянно публикуют срисовки, пока анонимно, но предупреждают школы, что будут публиковать, откуда пришли такие работы, и будут вносить такие школы в черный список.
К сожалению, никто от плагиата не застрахован и не всегда его можно определить. Бывает, что программа не всегда срабатывает на поиск работы, потому что срисовывают даже с детских работ, берут из каталогов, с выставок других конкурсов. Такую работу, конечно, поиск не найдет, но кто-то ее видел, непременно.
В этой проблеме есть два аспекта. Во-первых, снижается авторитет конкурса, доверие к жюри и связанные с этим моменты. Второй аспект тоже немаловажный: когда ребенок приносит срисовку с чужой работы (педагог может быть не в курсе), у ребенка возникают психологические проблемы, такие как чувство вины и комплекс неполноценности из-за того, что он не сам сделал работу. Поэтому вопрос плагиата довольно-таки важный, его надо обсуждать и настаивать на том, что это недопустимо. Если же не понимают, то можно и припугнуть.
Анна Выгонная:
К вопросу об источниках плагиата. Пару лет назад участники конференции, которую мы проводили, побывали в Гимназии-колледже искусств имени И.О.Ахремчика в Минске. А через год Елена Ахрамович, один из членов жюри нашего конкурса, которая там преподает, увидела копию дипломной работы ученика гимназии. То есть кто-то, кто был на экскурсии, сфотографировал эту работу, а потом прислал перерисовку на конкурс.
Виктория Зубкова:
Я думаю, что запрет на срисовывание – это провальный подход. Мне кажется, что должна быть определенная ниша, куда попадают работы, авторы которых как бы рассказывают, что они познакомились с каким-то художником. Кстати, копировать очень интересно, разные эпохи очень интересно копировать с точки зрения техники. Я хочу сказать, что копирование не должно восприниматься как делание подделки, быть чем-то «позорненьким». Оно должно быть заявлено как копирование, в этом тоже может проявится какое-то мастерство.
Наталья Каминская:
Как вариант, может быть стилизация под какого-то художника. Например, у нас в школе есть такая тема как «автопортрет в стиле».
Сергей Гагаузов:
Данная полемика сводится к этикетке. Если написать, что работа выполнена по мотивам или что это копия, все разговоры прекратятся. Обратите внимание, что предлагаемые нами темы и техники тоже рождаются по мотивам других конкурсов или каких-то событий, как например, конкурс в Лидице. Там главная тема – болезни, ужасные состояния, потому что этот город в свое время сожгли фашисты. То есть получается это тоже некого рода «плагиат», но на более высоком, техническо-стильном уровне. Поэтому копия, конечно, может иметь место, но нужно подписать, что это нарисовано, например, с Брейгеля. Тогда это расставит точки на «i».
Но мы говорим о другом плагиате. Мы говорим о тех случаях, когда работы, например, на тему войны, полностью срисованы с картины Дейнеки и подписаны «Иванов». Нарисовать самому – это трудно. Поэтому плагиат всегда был, и он всегда будет. Был случай на Дельфийских играх в номинации плакат. Одна девочка нашла дома подписку журнала «Оформитель», который выпускался в Киеве в советское время и которым пользовались все оформители, потому что была одна система, одно направление. Но в новые времена про этот журнальчик забыли, а девочка не забыла и один в один плакат оттуда срисовала, а преподаватель пропустил это дело. Но на конкурсе была женщина из Ленинской библиотеки, которая, как та собака-нюхач, отвечала за графику. Она подходила и тихо говорила: «Где-то я это видела», после ее слов работу больше не смотрели.
Вопрос плагиата вызвал довольно бурные дебаты о возможности его «легализации». Поступали предложения о введении номинации «по мотивам» или «в стиле», также было предложение ввести обязательное требование, указывать, что работа является копией. Однако эти предложения не нашли поддержки. В противовес высказывались аргументы о том, что существует достаточно много конкурсов, принимающих работы по мотивам и в чьем-то стиле, к тому же есть страны, где в художественных школах процесс обучения выстроен на основе копирования, и, если открыть эту возможность, то конкурс может просто «утонуть» в нескончаемом потоке копий. Также прозвучало предложение фотографировать и каким-то образом показывать плагиат, который поступил на конкурс, чтобы дать понять авторам, что такие работы отслеживаются и отсеиваются, и в то же время «защитить» авторитет конкурса.
Список панелистов и активных участников дискуссии:
Анна ВЫГОННАЯ, модератор круглого стола (Минск, Беларусь)
Художник-реставратор, член Белорусского союза художников, эксперт Международного художественного проекта «на своей земле»
Алексей БЕЛЬСКИЙ (Витебск, Беларусь)
Заместитель директора по учебно-воспитательной работе ГУО «Детская художественная школа г. Витебска», член жюри 19-го Международного конкурса живописи и графики «На своей земле»
Наталья ВОРОНОВА (Калининград, Россия)
Преподаватель Детской художественной школы г. Калининграда, кандидат педагогических наук, член Союза Дизайнеров России, член творческого союза художников России, член Международного Союза педагогов-художников, член наблюдательной группы 19-го Международного конкурса живописи и графики «На своей земле»
Ольга ЛОБАНОВА (Мурманск, Россия)
Председатель предметно-цикловой комиссии специальности «Живопись», преподаватель Мурманского колледжа искусств, член жюри 19-го Международного конкурса живописи и графики «На своей земле»
Янина КРУКОВИЧ (Солигорск, Беларусь)
Директора Солигорской детской художественной школы, художник-педагог, искусствовед, председатель жюри 19-го Международного конкурса живописи и графики «На своей земле»
Всеволод РОМАНКОВ (Москва, Россия)
Преподаватель изобразительных искусств ГБОУ города Москвы «Школа №1955», художник-акварелист, Член Союза художников России, Заслуженный учитель города Москвы, член жюри 19-го Международного конкурса живописи и графики «На своей земле»
Сергей ГАГАУЗОВ (Воркута, Россия)
Директор МБУ ДО «Детская художественная школа» г. Воркуты, заслуженный работник культуры Российской Федерации, член Союза художников России, член союза фотохудожников России, член наблюдательной группы 19-го Международного конкурса живописи и графики «На своей земле», член жюри 2-го Международного конкурса фотографии «На своей земле»
Юлия АГЕЕВА (Липецк, Россия)
Преподаватель художественного отделения Детской школы искусств №6 г. Липецка, член наблюдательной группы 19-го Международного конкурса живописи и графики «На своей земле»
Татьяна АЛФЕРОВА (Омск, Россия)
Директор БОУДО «Детская художественная школа №1 им. Саниных» г. Омска, член Союза художников России, член жюри 19-го Международного конкурса живописи и графики «На своей земле»
Наталья БАЧУРИНА (Мурманск, Россия)
Учитель изобразительного искусства по специальности «Изобразительное искусство» Детской художественной школы г. Мурманска, член наблюдательной группы 19-го Международного конкурса живописи и графики «На своей земле»
Виктория ЗУБКОВА (Самара, Россия)
Преподаватель Детской школы искусств "Радуга", участник круглого стола и конференции художников-педагогов «На своей земле»
Наталья КАМИНСКАЯ (Смолевичи, Беларусь)
Учитель ГУО «Смолевичская детская школа искусств», учитель художественного отделения высшая категория, член жюри 19-го Международного конкурса живописи и графики «На своей земле»